Сергей Бубка: Самаранч крайне оценивал Украину
Всемирное олимпийское общество проверило трудную утрату – ушел из жизни Хуан Антонио Самаранч.
«Хуан Антонио крайне оценивал Украину за ее спортсменов., — говорит Бубка. 3 раза по моему приглашению заезжал на наши события, отказывая иным. Напоследок это было в январе 2010 года – он отмечал с нами День Украины в нашем Олимпийском жилище в Ванкувере.
То, что сделал Хуан Антонио Самаранч для сообщества, для олимпийского перемещения и спорта нельзя переоценить.
На данный момент немногие припоминают: в 70-х в олимпийском перемещении был ужасный упадок. В 1980 году, когда Самаранч занял обязанность Главы МОК, на счетах Совета были копейки, города-хозяева Игр оставались с долгами (Монреаль задолго до этого времени дает долги за Олимпиаду 1976 года). Никто не планировал принимать Игры – а это, практически, значило гибель олимпийского перемещения.
Мировые рекламные платформы для Интернационального Олимпийского совета (то, о чем на Украине начинают рассуждать лишь в реальный момент, Хуан Антонио Самаранч воплотил 20 лет тому назад), реализация прав на трансляции, компания состязаний под телевидение – так, чтобы комфортно было смотреть созерцателям – это все он, Самаранч. Это он разработал платформу «Олимпийская совместность», на которой на данный момент придерживаются все государственные советы и интернациональные федерации.
Средства, которые выдал МОК по данной платформе в различные страны на помощь и формирование спорта, – это миллионы долларов США. Практически, подобных мировых вложений в спорт по всему свету никогда в жизни прежде не было…
Это он лишил спорт политики. В случае если в 1984 году избежать бойкота было просто нельзя, то далее, в 90-х о политике на Играх позабыли, как о ужасном сне. Это управленческий мудрец Самаранча, поднятый на невообразимую верность спорту.
О верности – это не просто слова. Он был безбедным человеком из состоятельной семьи и мог эти 30 лет легко просуществовать на проценты из капиталов. Однако Самаранч рвался быть необходимым людям и оставить след в истории… Стоило посмотреть на лицо Самаранча, когда он разговаривал со спортсменами – на него как будто восходило прозрение. Это он настаивал на том, что спортсмены должны находиться в МОК, участвовать в решении наиболее солидных вопросов – так появилась Комиссия атлетов.
Я ощущаю себя виноватым перед Хуаном Антонио Самаранчем, поскольку не сумел осуществить одну его грезу. На всех Олимпиадах, где я играл, Самаранч всегда настаивал, чтобы его установили на вознаграждение мужских состязаний в скачках с шестом. Все знали, что он хотел дать мне золотую олимпийскую медаль. Лишь когда-нибудь – в 1988 году – Самаранч уступил свое место Примо Небиоло, главе IAAF… В Барселоне, Атланте и Сиднее, мы так и не повстречались около олимпийского пьедестала. Повстречались лишь раз – в Пекине, где мы совместно удостаивали Хукера, Лукьяненко и нашого Дениса Юрченко…
Я полагаю его собственным крестным отцом – и в спорте, и в дальнейшей жизни. Мы были на самом деле недалеки. Крайне непросто утрачивать родного человека. Однако я не помышлял, что будет так непросто…».